Мнение юристов лизингового сообщества относительно природы лизинга

 

 

Коллеги, я прочитал статью А.В. Егорова, хочу поделиться впечатлениями.

статья разбита на 2 логические части:
- теория (стр. 36-49)
- практика (стр. 49-60)

Наиболее интересные для лизингодателя (с практической точки зрения) содержатся во второй половине статьи (а именно в главе "досрочное расторжение и корректировка расчетов" на стр. 51-58 и "выводы" на стр. 59-60)

помимо полемики с С. А.  Громовым и уже известных нам идей (о восстановлении баланса интересов, о посреднической модели и о движении к кредитной теории),  А.В. Егоров в принципе сформулировал достаточно четкие правила расчета выкупной цены (стр. 53), которая может быть расчитана исходя из 2-х альтернатив:

1) посчитать стоимость арендных платежей и вычесть эту стоимость из лизинговых платежей;
2) посчитать рыночную стоимость предмета лизинга на момент выкупа и вычесть стоимость из лизинговых платежей

Cам  А.В. Егоров считает, что п. 2 является предпочтительным

Дальше на стр. 54 А.В. Егоров  приготовил читателям некоторый сюрприз, который заключается в том, что, если лизингодатель уклоняется от расторжения договора лизинга и принятия предмета лизинга (возникает вопрос:  "почему?"), то следует признать за лизингополучателем право реализовать предмет лизинга самостоятельно (!)

Из "плюсов" статьи я бы назвал, что А.В. Егоров предложил формулу выкупной цены (стр. 53) и предложил решения по структурированию договоров лизинга (стр. 60)

Из "минусов" я бы отметил то, что очень много вопросов остаются открытыми, как-то: как можно дисконтировать лизинговые платежи по примеру аннутитетных платежей - стр. 60) и достаточно негативное отношение автора к ряду вопросов (пример с ломбардами и играми на стр. 58, новое понятие "экономически неоправданного бонуса" на стр. 51 и т.п.)

 

 

Кирилл Лельчицкий дал очень подробный комментарий статье Егорова А.В. "Лизинг: аренда или финансирование?"

К этому мало что можно добавить. Хочется высказать только одну свою мысль: во многих (не во всех, конечно) последних делах, обсуждаемых юридическим сообществом, юристы лизинговых компаний занимали не слишком активную позицию при доказывании, в результате чего суд, как мне кажется, и был вынужден обращаться к нормам, регулирующим бухгалтерский и налоговый учет. Хотя это в принципе неверно - смешивать нормы гражданского права и нормы налогового права. Мы должны уходить от этого и использовать в гражданско-правовых отношениях соответствующие средства доказывания. В частности, необходимо активно использовать оценку рыночной стоимости изъятой техники и оценку рыночной стоимости арендной платы по соответствующей технике (и то, и другое).

 

Вопросы, которые подняты в последнее время- это необходимость изменения размера выкупной стоимости в договоре, соответствующее изменение учетной политики (изменяя выкупную стоимость, мы приходим к необходимости изменения учетной политики  в компании) само по себе не решит все вопросы, возникающие при спорах в связи с досрочным расторжением договора лизинга. Юристам лизинговых компаний необходимо занимать активную позицию при доказывании своего мнения, акцентируя внимание на гражданско-правовых отношениях сторон, используя соответствующие средства доказывания. На мой взгляд, как раз сейчас очень значимой становится роль юристов, которые формируют арбитражную практику, отношение судей к поднятой проблеме. Необходимо более активное общение юристов, обмен опытом, обсуждение позиции при рассмотрении каждого подобного дела в самом начале рассмотрения судебного дела.   

 

 

Одной из главных функций гражданского права является справедливое распределение рисков между всеми участниками гражданских правоотношений. И, несмотря на то, что главой 34 ГК РФ финансовая аренда (лизинг) отнесена к разновидности арендных отношений, подход законодателя к распределению рисков в договоре аренды и договоре лизинга различный. Основное различие состоит в том, кто отвечает за качество, сроки и иные риски, связанные с поставкой и использованием предмета договора. В договоре лизинга это тот, кто выбрал предмет лизинга, в отличие от аренды, где ответственность несет арендодатель.

 

Кроме того, особенностью лизинга является инвестиционный характер деятельности лизинговой компании, что, безусловно, сближает лизинг с кредитными отношениями. В кредитных отношениях кредитная организация передает заемщику денежные средства, в том числе и целевым образом. В обеспечение возврата кредитных средств, как правило, заключается договор залога имущества (в том числе того, на приобретение которого выдан кредит). Банк заинтересован в возврате выданного кредита, а обращение взыскания на предмет залога является лишь способом возврата кредита. Аналогичным образом построены и лизинговые отношения. Лизинговая компания не заинтересована ни в приобретении, ни в использовании имущества. Цель лизинговой компании – вложить денежные средства и получить их обратно с прибылью. Изъятие предмета лизинга также нехарактерно для деятельности лизинговой компании, как для банка нехарактерно обращение взыскания на предмет залога, и фактически является лишь способом возврата инвестированных денежных средств. И в этом выводе мы, похоже, и с С.А. Громовым, и с А.В. Егоровым солидарны.

 

Стимулирование лизинга различными налоговыми преференциями (кстати, применяемое далеко не во всех странах) – это как торт на свадьбе – всего лишь приятный бонус. Стремление предпринимателей минимизировать свои риски (а сохранение права собственности на имущество этому очень способствует[1]) заставит их в определенных случаях выбирать лизинг и при отсутствии налоговых преимуществ.

 

Беда современных юристов в том, что экономическая природа отношений нами зачастую игнорируется. Так увлекаясь схоластическими упражнениями, мы как раз упускаем экономическую - инвестиционную природу лизинга. И важно здесь не столько то, как определен срок лизинга (то есть, происходит ли полная амортизация имущества), или как рассчитаны лизинговые платежи, гораздо важнее цель сторон. Повторюсь, цель лизингодателя - инвестировать денежные средства и заработать на этом; для лизингополучателя – получить в пользование необходимое ему имущество и, возможно, по окончании срока договора, оставить это имущество себе.

 

Безусловно положительно, что А.В. Егоров в своей статье отдает предпочтения кредитной теории лизинга. Между тем, ни для кого не секрет, что ряд положений договора лизинга (в части сроков зачета аванса, размера выкупной цены и т.п.) продиктованы, зачастую, не столько экономическими причинами, сколько являются реакцией на практику применения налогового законодательства или обусловлены требованиями бухгалтерского  и налогового учета. Стороны, заключая договор, выбирают такие условия сознательно, а споры начинаются только тогда, когда у лизингополучателя пропадает желание исполнять свои обязательства. Я с большим опасением отношусь к попыткам ВАС РФ обеспечить установление «баланса интересов сторон» и недопустить «неосновательного обогащения» одной из сторон. Ошибочно постулировать эквивалентный обмен и честный баланс интересов сторон в качестве эталона хозяйственных операций. Предпринимателям важно создавать равные возможности. Однако, как известно, равные возможности не гарантируют равенство экономических результатов.  Конституционный суд РФ в своих Постановлениях неоднократно подчеркивал, что «судебный контроль не призван проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых субъектами предпринимательской деятельности, которые в сфере бизнеса обладают самостоятельностью и широкой дискрецией, поскольку в силу рискового характера такой деятельности существуют объективные пределы в возможностях судов выявлять наличие в ней деловых просчетов».

 

В силу принципа свободы договора, установленные сторонами условия, а так же обычаи делового оборота – вот что должно приниматься во внимание при толковании и определении правовой природы заключенного договора. Практика, к сожалению, показывает, что сложившиеся в данной области обычаи делового оборота судами вообще не исследуются и не принимаются во внимание.

 

Таким образом, будем надеяться, что публикации С.А. Громова и А.В. Егорова положат начало дискуссии о кредитной  природе лизинговых отношений и, в конечном итоге, позволят установить понятные и прогнозируемые правила игры на лизинговом рынке.

 

---

 

В обоснование схожести российского лизинга с немецким договором найма-продажи, а не с немецким лизингом А.В. Егоров приводит следующие доводы:

1.1. Ссылается на мнение судьи Верховного суда ФРГ Вольфгана Баля (стр. 38) о том, что по немецкому праву включение в договор лизинга условия о переходе права собственности на предмет лизинга к лизингополучателю не допустимо, поскольку такое условие трансформирует договор лизинга в договор найма-продажи

В подтверждение данного довода А.В. Егоров приводит мнение некоторых авторитетных германских правоведов, в том числе на мнение Ф. фон Вестфалена (стр. 39), который указывает на то, что в Германии важную роль для отграничения договора лизинга с полной окупаемостью от договора найма-продажи играет покупная цена. При этом размер цены определяется как остаточная стоимость предмета лизинга после не более чем 90-процентного срока обычной производственной эксплуатации.

Полагаем, мнение Ф. фон Вестфалена и Вольфгана Баля несколько противоречат друг другу, что требует некоторой доли детализации вопроса.

1.2. Ссылается на характерность для российского лизинга условия о переходе права собственности на предмет лизинга к лизингополучателю (стр. 39). Данное обстоятельство бесспорно, но необходимо помнить о том, что нормативно условие о переходе права собственности не является квалифицирующим для договора лизинга.

1.3. Описывает схему передачи права собственности при истечении лизинга в Германии: «При этом лизингодатели, надо полагать, настолько боятся налоговой переквалификации отношений, что сами, как правило, собственность лизингополучателю не передают. Они идут по пути расторжения договора купли-продажи с поставщиком, передают ему товар, который вернул лизингополучатель, и уже с поставщиком лизингополучатель имеет возможность заключить новый договор. Как говорят, поставщик предоставляет лизингополучателю выгодные условия покупки (т. е. продает товар ниже его рыночной цены), но почему это происходит, непонятно. Нельзя исключать, что лизингополучатель, компенсировавший все затраты лизингодателя на приобретение товара, оплативший пользование кредитом и вознаграждение лизингодателя, будет вынужден еще раз приобретать с лихвой оплаченный им товар, причем по рыночной, а не номинальной цене» (стр. 39).

Полагаем, использование таких схем, и продажа имущества продавцом по минимальной стоимости может объясняться только тем, что конечная цель договорных отношений сторон заключалась в приобретении лизингополучателем предмета лизинга и финансировании такого приобретения лизингодателем, что свидетельствует о единой сути отношений в рамках российского и немецкого лизинга.

Крайне интересное замечание сделано А.В. Егоровым в части ошибочности перевода основополагающего немецкого принципа лизинга окупаемости как принципа амортизации. Таким образом, если следовать немецкому подходу, квалифицирующим признаком лизинга должна быть не амортизация, возмещение затрат на приобретение предмета лизинга вне зависимости от судьбы предмета лизинга.

А.В. Егоров полагает (стр. 47), что кредитная теория даст возможность избегать необходимости предъявления лизингополучателем встречного иска, разрешая вопрос о возврате денежных средств по договору лизинга при взыскании задолженности и «отобрании» предмета лизинга. 

Полагаем, такой подход не учитывает того обстоятельства, что разрешить спор сальдовым методом, отстаиваемым А.В. Егоровым, можно только после возврата предмета лизинга лизингодателю. Следовательно, в большинстве случаев кредитная теория не способна избавить лизингополучателя от необходимости предъявления встречного иска.

А.В. Егоров считает, что при гибели предмета лизинга по вине лизингополучателя или по вине третьих лиц лизингополучатель должен иметь право на досрочное расторжение договора лизинга и выплаты кредита с учетом экономии на процентах за будущее время (стр. 46).

Однако возможность досрочного погашения кредита в кредитных отношениях не безусловна, и может быть обусловлена, например выплатой компенсации. Предлагаемые А.В. Егоровым последствия гибели сходны с механизмом, описанным г-ном Вольфгана Балем для случаев гибели автомашин, переданных в лизинг, с одним только исключением, что в Германии в таком случае лизингодатель вправе потребовать компенсации за расторжение, в которую допускается включение всего причитающегося, но не полученного лизингодателем.

Кроме того, следуя принципу окупаемости и зная, что большая часть финансирования осуществляется лизинговыми компаниями не за счет личных средств, экономия лизингополучателя на будущем проценте вполне может обернуться убытком лизинговой компании.

Формула (стр. 57), предлагаемая для расчета между сторонами при расторжении договора лизинга (общая сумма лизинговых платежей минус рыночная стоимость предмета лизинга на момент возврата минус полученные лизинговые платежи), с некоторыми вариациями использовалась лизинговыми компаниями в исках о взыскании убытков и до принятия ВАС РФ известных постановлений о выкупной цене.

В целом данная формула соответствует правовой идей, заложенной в известных постановлениях ВАС РФ. ВАС РФ, не применяя нормы договора лизинга о символической цене в одном случае (Постановления Президиума ВАС РФ № 17389/10 от 12.07.2011 г.) и применяя нормы договора лизинга о невозврате аванса в другом случае (Постановление Президиума ВАС РФ № 9860/11 от 06.12.2011 г.), сформулировал общий принцип ограничения свободы договора: соответствующие договорные нормы не применяются судом в случае, когда их применение поставит лизингодателя в более благоприятное положение по сравнению с тем, в котором он бы находился при надлежащем исполнении договора лизинга лизингополучателем.

Иными словами, если досрочное расторжение договора лизинга убыточно для лизингодателя (с учетом всех полученных платежей и стоимости возращенного предмета лизинга), нет оснований не применять договорное условие о символической выкупной цене, при этом убытки должны взыскиваться в общем порядке.

Некоторым недостатком формулы, изложенной в статье А.В. Егорова, является узкое понимание категории возмещения затрат на приобретение, что не всегда дает адекватное отражение наличия или отсутствия убытков на стороне лизингодателя.

Не соглашаясь с позицией Вольфгана Баля о недопустимости оценки стоимости предмета лизинга на момент расторжения договора в связи с правом сторон на шансы и риски (риски, что предмет упадет в цене, шансы, что предмет будет стоить дороже запланированного), А.В. Егоров указывает на возможность лизингодателя влиять на риски и шансы в отношении стоимости предмета лизинга по истечение срока договора (стр. 57), но при этом не учитывает, что предмет лизинга находится в пользовании лизингополучателя и от характера такого пользования в гораздо больше степени зависит стоимость предмета лизинга.